Книга образов - Страница 10

К оглавлению

10

из дряхлеющих лет


появилась на свет —

незабудка, сияющая,

как последний привет.


Перевод А. Биска

XXV. ПЕСНИ ДЕВУШЕК


УВЕРТЮРА

Девушки, вы — как деревья,

когда наступает апрель,

вышла весна на кочевья,

и нигде не видна еще цель.


I

Теперь они женщины сами,

отошли от бывалых затей,

и родили детей,

и родили детей,

и знают, средь этих цепей

будет время тянуться годами.

Только благовест Ave Maria

их разбудит от вечных трудов.

Тогда они снова другие

и устало выходят на зов.

И от первой весенней струи

встрепенувшись вольней и чудесней,


вспоминают улыбки свои, как старинные песни.

вспоминают улыбки свои,

как старинные песни.


II

Выйду я в призрачный свет,

крадусь дорогой глухою.

Смуглой собравшись толпою,

девушки смотрят вослед.

И вдруг запоют, и во тьму

улыбнутся, не зная кому,

полные смутной истомы:

сестры, покажем ему,

кто мы.


III

Королевского рода вы все.

Ваши сокровища — песни

и вечер весенний.

Бледный юноша ждет у сиреней,

но бледнее еще и прелестней

сказки его сновидений,

как неясные розы в росе.

Под луной, в золотой полосе,

королевского рода вы все.


IV

Волна шумит и бьет,

и вас с собой кружит,

и всё, что вас гнетет,

и что у вас болит —

у вас поет!

Что вас зовет от бренных, от земных

забот?

Быть может, это в небесах иных

полет?

И здесь, и там ваш голос не утих,

и всё, и всё, когда придет жен их,-

пройдет.


V

И видят девушки: домой

за чёлном чёлн спешит,

и смотрят, в кротости немой,

как воды воют под кормой,

и с ними ветер вековой

в вечерний час ворчит.


Беда ушедшим от земли:

с усталых плаваний пришли

одни пустые корабли,

их не венчает флаг:

давно сорвал его вдали

суровый враг.


VI

Вы, девушки, — легкие чёлны,

качаетесь, бьетесь о волны; —

но к берегу времени вечно привязаны,

ваши сны недосказаны

и скользят над водой.

Порою, заботливо-нежный,

вас ветер целует прибрежный,

и ветер берет вас с собой —

пока не натянется привязь…

и, ласке его не противясь,

вы шепчете все об одном:


«Теперь мы — как лебеди, сестры,

и раковин поезд наш пестрый

по озеру тихо везем».


VII

Средь поля сестры пронесли

из золотой соломы сети —

и всю окрестность оплели

и светлым золотом зажгли;

и смотрят — робкие, как дети:

«Куда же мы зашли?»


Тяжелый вечер пал на них.

И сестры в темноте готовы

идти вперед, на чьи-то зовы;

уже трепещут их покровы,

и в каждом сердце возглас новый:

«Кто мой жених?»


VIII

Вышли сестры вдоль реки

в степи, в светлые посевы,

и сплетают под напевы,

как степные королевы,

королевские венки.


И от них всегда струится

золотистая зарница,

как вечерняя хвала;

и солома полевая,

их слезами налитая,

тяжким золотом легла.


IX

В трепет вешней тишины,

после пасмурной разлуки,

вышел месяц сребролукий;

и дрожат они — и в муке

все заламывают руки

к ветру, вестнику весны.

С робкой нежностью идут,

словно их стесняют платья;

и молитвы, и заклятья

к тайне первого объятья

в час торжественный несут.


X

Улицы прямо ведут

к золоту, к огненной цели.

Покинув минутный приют,

девушки так захотели:

не скажут «прости» под лампадкой

старым, а надо бы: вдаль,

туда, где иная печаль,

все уходят украдкой

и сплетаются в нежности краткой,

и у каждой раскинется шаль

на плечах неожиданной складкой.


XI

Уже на рощу лег осенний

убор, — и сестры пленены,

Но, словно тайны, словно тени,

встает от лоз, от их сплетений,

волна бывалых вдохновений,

печаль прощальная весны.

И вечер крадется нежданно.

В саду, склонив свое чело,


тоскуют розы средь тумана.

Им больно, словно от обмана,-

созрело лето их так рано

и от плодов изнемогло.


Перевод А. Биска

XXVI


Слова, всю жизнь прожившие без ласки,

непышные слова — мне ближе всех.

Я их одену в праздничные краски,

услышу тихий, благодарный смех.


Откроется, о чем они молчали,

о чем не знали сами до сих пор.

Они в стихах ни разу не бывали

и робко входят, опуская взор.


Перевод Г. Ратгауза

XXVII


Дрожа, ощущаю порою

по жизни глубинный свой путь.

Слова воздвигались стеною,

а за ними синеет грядою

и сияет их суть.


Еще не ясны мне приметы,

но есть такая страна:

коса там звенит с рассвета,

и лодка плещется где-то,

и кругом — тишина.


Перевод Т. Сильман

Из цикла «ЯВЛЕНИЯ ХРИСТА»

I. СИРОТА


Рысцою потрусили прочь от храма.

На дрогах гроб. Колокола молчат.

Малютка знала: столько лет подряд,

как в камере, хворала дома мама.

Отмаялась — сегодня говорят.

Но как пугает девочку обряд!

Судьба пред ней темнеет, будто яма.

Что станется? Гроб с мамочкой зарыт.

И вот он. Боже, холм сырой стоит!

В могилу камни с глиною летели…

А мама спать привыкла на постели!

10